Коллектив авторов - Литература. 8 класс. Часть 1
Историк стремится преподнести факты так, как они зафиксированы в документах: по возможности строго и беспристрастно. Писатель в исторической повести рисует яркую картину прошлого. Автор создает сюжет художественного произведения, который вводит читателя в гущу событий, знакомит его с героями, обстановкой, природой тех лет. Перед читателем предстают события живой жизни, образы яркие и достоверные – история оживает благодаря мастеру художественного слова. Мир логики и мир эмоций не отделены друг от друга непроницаемой стеной, но отличие исторического труда «История Пугачева» от исторической повести «Капитанская дочка» очевидно.
Михаил Юрьевич Лермонтов
(1814–1841)
События русской истории, идеи, рожденные в ее недрах, борьба за их осуществление, быт и нравы, а также образы далеких и не столь далеких предков вызывали глубокий интерес Михаила Юрьевича Лермонтова и постоянно находили отражение на страницах его произведений. Например, известное вам стихотворение «Бородино», поэмы «Олег» (сохранились только варианты начала), «Последний сын вольности», «Литвинка», «Боярин Орша», «Песнь про царя Ивана Васильевича, молодого опричника[89] и удалого купца Калашникова» и другие.
Для поэта-романтика Лермонтова в его интересе к истории преобладали настроения, воплощенные в начале поэмы «Олег».
Ах, было время, время боевНа милой нашей стороне.Где ж те года? – прошли онеС мгновенной славою героев.
Но тени сильных я видалИ громкий голос их слыхал:
В часы суровой непогоды,Когда бушуя плещут воды,
И вихрь, клубя седую пыль,Волнует по полям ковыль,Они на темно-сизых тучахРазнообразною толпой
Летят…
В набросках к этой поэме внимание автора привлекают языческие кумиры прошлого, атрибуты быта и воинской славы, наконец, сам Олег, «владетель русского народа, варяг, боец» и «его рушительный набег почти от Пскова до Онеги».
Материалы древнерусской истории о борьбе Новгорода Великого за вольность против единодержавного правителя, интересовавшие в свое время русских историков и писателей XVIII века, привлекают художественное воображение Лермонтова. Поэма «Последний сын вольности» посвящена Вадиму Новгородскому, который не принял установление в городе единоличной власти князя Рюрика. Рюрик у Лермонтова, в отличие от литературных предшественников, например Княжнина, изображен человеком вероломным: он нарушил клятву и вместе с братьями явился в Новгород с огромным войском и силой поработил славян.
Обманулись вы, сыны славян!Чей белеет стан под городом?Завтра, завтра дерзостный варягБудет князем Новагорода,Завтра будете рабами вы!..
Молодой Вадим вызывает Рюрика на единоборство – и погибает, погибает один, потому и называется поэма «Последний сын вольности». По вине Рюрика гибнет и возлюбленная Вадима Леда.
«Погибла! – дева говорит, —Он вырвал у меня любовь;Блаженства не найду я вновь…Проклятье на него! – злодей…Наш князь!.. мои мольбы, мой стонПрезрительно отвергнул он!..»
Наряду с мотивом борьбы за вольность и свободу в поэме присутствует мотив личной мести, но главным из них является мотив борьбы против тирании, месть за попранную свободу.
Лермонтова увлекает личность Ивана IV. Впервые образ царя Ивана Грозного появляется в поэме «Боярин Орша».
Сильным, независимым характером, могущественным и гневным, обладает боярин Орша. Его образ выписан в древнерусских традициях. Он – патриот и храбрый воин, готовый в любое время защищать родину, не желающий находиться при дворе. Вместе с тем он бескомпромиссен и жесток даже по отношению к собственной дочери, полюбившей безродного разбойника Арсения.
Главной же лермонтовской поэмой, обращенной в историческое прошлое России, в которой одним из центральных образов становится царь Иван Грозный и где автор развивает тему чести и достоинства человека, явилась «Песнь про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».
Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова
Лермонтов не изображает в поэме реальные события, он воссоздает характерные для эпохи XVI века яркие, героические характеры, действующие в необычной, обостренной ситуации, в общем-то характерной для тех времен. В такой ситуации, требующей от героя максимального напряжения моральных и физических сил, готовности к решительным действиям, несмотря на явную обреченность и неминуемую гибель, оказались герой Степан Парамонович Калашников и его жена Алена Дмитриевна. Борьба за восстановление чести, достоинства семьи и является основной темой поэмы.
Автор поэмы выражает антидеспотические настроения. Он глубоко осуждает опричника Кирибеевича, который, пользуясь своей приближенностью к царской особе, творит беззаконие, совершая даже то, что не дозволяется властью и христианской моралью:
Обманул тебя твой лукавый раб,Не сказал тебе правды истинной,Не поведал тебе, что красавицаВ церкви Божией перевенчана,Перевенчана с молодым купцомПо закону нашему христианскому…
Мы видим, что такие качества Кирибеевича, как красота, сила, мужество, способность самоотверженно и искренне любить, никому не приносят пользу. Опричник служит причиной несчастий других людей и сам гибнет от руки добивающегося справедливости Калашникова.
Исторически верно передается Лермонтовым восприятие Калашниковым и его семьей нанесенного им бесчестия. Согласно «Домострою»[90], которым руководствовалось большинство семей Древней Руси, действия Кирибеевича не только опозорили замужнюю женщину, но и всю ее семью и мужа как главу и хозяина дома. «Домострой» именно на мужа возлагает ответственность за моральное и материальное благополучие дома, за соблюдение домочадцами законов чести: «Благословляю я, грешник, имярек, и поучаю, и наставляю, и вразумляю сына своего имярек, и его жену, и их детей, и домочадцев: следовать всем христианским законам и жить с чистой совестью и в правде, с верой творя волю Божию и соблюдая заповеди его, и себя утверждая в страхе Божием, в праведном житии, и жену поучая, также и домочадцев своих наставляя, не насилием, не побоями, не рабством тяжким, а как детей, чтобы были всегда успокоены, сыты и одеты, и в теплом дому, и всегда в порядке…
Да самому тебе, господину, и жене, и детям, и домочадцам – не красть, не блудить, не лгать, не клеветать, на чужое не посягать, не осуждать, не бражничать, не высмеивать, не помнить зла, ни на кого не гневаться, к старшим быть послушным и покорным, к средним – дружелюбным, к младшим и убогим приветливым и милостивым, всякое дело править без волокиты и особенно не обижать в оплате работников…
Следует мужьям поучать жен своих с любовью и примерным наставлением; жены мужей своих вопрошают о строгом порядке, о том, как душу спасти, Богу и мужу угодить и дом свой хорошо устроить, и во всем покоряться мужу; а что муж накажет, с тем охотно соглашаться и исполнять по его наставлению: и прежде всего иметь страх Божий и пребывать в телесной чистоте…»
С любовью и доверием относится к мужу Алена Дмитриевна. Домогательства Кирибеевича настолько отвратительны ей, что, кажется, даже время, которое она невольно провела в его присутствии, длится мучительно долго. Здесь Лермонтов использует прием ретардации (замедление событий), что усиливает напряженность действия, его драматизм. Этот прием также используется и в описании кулачного боя.
Образ Ивана Грозного исторически верен и обрисован достаточно жестко. Обрекая на казнь Калашникова, он совершает чудовищную несправедливость, идущую от его самодержавной воли. Царь искренне убежден в своей власти не только над жизнью и смертью, но и над душами своих подданных.
Пытаясь быть справедливым, осыпая милостями детей и братьев Калашникова, Грозный говорит о своих милостях с издевкой («Хорошо тебе, детинушка»). Глумление над осужденным звучит в описании предстоящей казни (как известно по историческим материалам, Иван IV очень любил публичные судилища):
«…Я топор велю наточить-навострить,Палача велю одеть-нарядить,В большой колокол прикажу звонить,Чтобы знали все люди московские,Что и ты не оставлен моей милостью…»
С другой стороны, в характере царя есть и элементы романтической идеализации: он выступает одновременно и суровым, и милостивым как в начале, так и в третьей части поэмы, и даже дает Кирибеевичу справедливые наставления («Не полюбишься – не прогневайся»).
Итак, в поэме развертывается трагический конфликт между тремя сильными фигурами вокруг темы справедливости и мести за поруганное человеческое достоинство.
Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!Про тебя нашу песню сложили мы,Про твово любимого опричникаДа про смелого купца, про Калашникова;Мы сложили ее на старинный лад,Мы певали ее под гуслярный звонИ причитывали да присказывали.Православный народ ею тешился,А боярин Матвей РомодановскийНам чарку поднес меду пенного,А боярыня его белолицаяПоднесла нам на блюде серебряномПолотенце новое, шелком шитое.Угощали нас три дни, три ночиИ всё слушали – не наслушались.
IНе сияет на небе солнце красное,Не любуются им тучки синие:То за трапезой сидит во златом венце,Сидит грозный царь Иван Васильевич,Позади его стоят стольники[91],Супротив его всё бояре да князья,По бокам его всё опричники;И пирует царь во славу Божию,В удовольствие свое и веселие.
Улыбаясь, царь повелел тогдаВина сладкого заморскогоНацедить в свой золоченый ковшИ поднести его опричникам.И все пили, царя славили.
Лишь один из них, из опричников,Удалой боец, буйный молодец,В золотом ковше не мочил усов;Опустил он в землю очи темные,Опустил головушку на широку грудь —А в груди его была дума крепкая.
Вот нахмурил царь брови черныеИ навел на него очи зоркие,Словно ястреб взглянул с высоты небесНа младого голубя сизокрылого, —Да не поднял глаз молодой боец.Вот об землю царь стукнул палкою,И дубовый пол на полчетвертиОн железным пробил оконечником —Да не вздрогнул и тут молодой боец.Вот промолвил царь слово грозное —И очнулся тогда добрый молодец.
«Гей ты, верный наш слуга, Кирибеевич,Аль ты думу затаил нечестивую?Али славе нашей завидуешь?Али служба тебе честная прискучила?Когда всходит месяц – звезды радуются,Что светлей им гулять по поднебесью;А которая в тучку прячется,Та стремглав на землю падает…Неприлично же тебе, Кирибеевич,Царской радостью гнушатися;А из роду ты ведь Скуратовых[92],И семьею ты вскормлен Малютиной!..»Отвечает так Кирибеевич,Царю грозному в пояс кланяясь:
«Государь ты наш, Иван Васильевич!Не кори ты раба недостойного:Сердца жаркого не залить вином,Думу черную – не запотчевать!А прогневал я тебя – воля царская:Прикажи казнить, рубить голову,Тяготит она плечи богатырские,И сама к сырой земле она клонится».
И сказал ему царь Иван Васильевич:«Да об чем тебе, молодцу, кручиниться?Не истерся ли твой парчевой кафтан?Не измялась ли шапка соболиная?Не казна ли у тебя поистратилась?Иль зазубрилась сабля закаленная?Или конь захромал, худо кованный?Или с ног тебя сбил на кулачном бою,На Москве-реке, сын купеческий?»
Отвечает так Кирибеевич,Покачав головою кудрявою:
«Не родилась та рука заколдованнаяНи в боярском роду, ни в купеческом;Аргамак[93] мой степной ходит весело;Как стекло горит сабля вострая;А на праздничный день твоей милостьюМы не хуже другого нарядимся.
Как я сяду поеду на лихом конеЗа Москву-реку покататися,Кушаком подтянуся шелковым,Заломлю набочок шапку бархатную,Черным соболем отороченную, —У ворот стоят у тесовыихКрасны девушки да молодушкиИ любуются, глядя, перешептываясь;Лишь одна не глядит, не любуется,Полосатой фатой закрывается…
На святой Руси, нашей матушке,Не найти, не сыскать такой красавицы:Ходит плавно – будто лебедушка;Смотрит сладко – как голубушка;Молвит слово – соловей поет;Горят щеки ее румяные,Как заря на небе Божием;Косы русые, золотистые,В ленты яркие заплетенные,По плечам бегут, извиваются,С грудью белою цалуются.Во семье родилась она купеческой,Прозывается Аленой Дмитревной.
Как увижу ее, я и сам не свой:Опускаются руки сильные,Помрачаются очи бойкие;Скучно-грустно мне, православный царь,Одному по свету маяться.Опостыли мне кони легкие,Опостыли наряды парчовые,И не надо мне золотой казны:С кем казною своей поделюсь теперь?Перед кем покажу удальство свое?Перед кем я нарядом похвастаюсь?Отпусти меня в степи приволжские,На житье на вольное, на казацкое.Уж сложу я там буйную головушкуИ сложу на копье басурманское;И разделят по себе злы татаровьяКоня доброго, саблю оструюИ седельце браное черкасское.Мои очи слезные коршун выклюет,Мои кости сирые дождик вымоет,И без похорон горемычный прахНа четыре стороны развеется!..»
И сказал, смеясь, Иван Васильевич:«Ну, мой верный слуга! я твоей беде,Твоему горю пособить постараюся.Вот возьми перстенек ты мой яхонтовый[94]Да возьми ожерелье жемчужное.Прежде свахе смышленой покланяйсяИ пошли дары драгоценныеТы своей Алене Дмитревне:Как полюбишься – празднуй свадебку,Не полюбишься – не прогневайся».
Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!Обманул тебя твой лукавый раб,Не сказал тебе правды истинной,Не поведал тебе, что красавицаВ церкви Божией перевенчана,Перевенчана с молодым купцомПо закону нашему христианскому.
* * *Ай, ребята, пойте – только гусли стройте!Ай, ребята, пейте – дело разумейте!Уж потешьте вы доброго бояринаИ боярыню его белолицую!
IIЗа прилавкою сидит молодой купец,Статный молодец Степан Парамонович,По прозванию Калашников;Шелковые товары раскладывает,Речью ласковой гостей он заманивает,Злато, серебро пересчитывает.Да не добрый день задался ему:Ходят мимо баре богатые,В его лавочку не заглядывают.
Отзвонили вечерню во святых церквах;За Кремлем горит заря туманная;Набегают тучи на небо, —Гонит их метелица, распеваючи;Опустел широкий гостиный двор[95],Запирает Степан ПарамоновичСвою лавочку дверью дубовоюДа замком немецким со пружиною;Злого пса-ворчуна зубастогоНа железную цепь привязывает, —И пошел он домой, призадумавшись,К молодой хозяйке за Москву-реку.
И приходит он в свой высокий дом,И дивится Степан Парамонович:Не встречает его молода жена,Не накрыт дубовый стол белой скатертью,А свеча перед образом еле теплится.И кличет он старую работницу:«Ты скажи, скажи, Еремеевна,А куда девалась, затаиласяВ такой поздний час Алена Дмитревна?А что детки мои любезные —Чай, забегались, заигралися,Спозаранку спать уложилися?»
«Господин ты мой, Степан Парамонович,Я скажу тебе диво дивное:Что к вечерне пошла Алена Дмитревна;Вот уж поп прошел с молодой попадьей,Засветили свечу, сели ужинать, —А по сю пору твоя хозяюшкаИз приходской церкви не вернулася.А что детки твои малыеПочивать не легли, не играть пошли —Плачем плачут, всё не унимаются».
И смутился тогда думой крепкоюМолодой купец Калашников;И он стал к окну, глядит на улицу —А на улице ночь темнехонька;Валит белый снег, расстилается,Заметает след человеческий.
Вот он слышит, в сенях дверью хлопнули,Потом слышит шаги торопливые;Обернулся, глядит – сила крестная! —Перед ним стоит молода жена,Сама бледная, простоволосая[96],Косы русые расплетенныеСнегом-инеем пересыпаны;Смотрят очи мутные, как безумные;Уста шепчут речи непонятные.
«Уж ты где, жена, жена, шаталася?На каком подворье, на площади,Что растрепаны твои волосы,Что одежа твоя вся изорвана?Уж гуляла ты, пировала ты,Чай, с сынками все боярскими!..Не на то пред святыми иконамиМы с тобой, жена, обручалися,Золотыми кольцами менялися!..Как запру я тебя за железный замок,За дубовую дверь окованную,Чтобы свету Божьего ты не видела,Мое имя честное не порочила…»
И, услышав то, Алена ДмитревнаЗадрожала вся, моя голубушка,Затряслась как листочек осиновый,Горько-горько она восплакалась,В ноги мужу повалилася.
«Государь ты мой, красно солнышко,Иль убей меня, или выслушай!Твои речи – будто острый нож;От них сердце разрывается.Не боюся смерти лютыя,Не боюся я людской молвы,А боюсь твоей немилости.
От вечерни домой шла я нонечеВдоль по улице одинешенька,И послышалось мне, будто снег хрустит;Оглянулася – человек бежит.Мои ноженьки подкосилися,Шелковой фатой я закрылася.И он сильно схватил меня за рукиИ сказал мне так тихим шепотом:„Что пужаешься, красная красавица?Я не вор какой, душегуб лесной,Я слуга царя, царя грозного,Прозываюся Кирибеевичем,А из славной семьи из Малютиной…“Испугалася я пуще прежнего;Закружилася моя бедная головушка.И он стал меня цаловать-ласкатьИ, цалуя, все приговаривал:„Отвечай мне, чего тебе надобно,Моя милая, драгоценная!Хочешь золота али жемчугу?Хочешь ярких камней аль цветной парчи?Как царицу я наряжу тебя,Станут все тебе завидовать,Лишь не дай мне умереть смертью грешною:Полюби меня, обними меняХоть единый раз на прощание!“
И ласкал он меня, цаловал меня;На щеках моих и теперь горят,Живым пламенем разливаютсяПоцалуи его окаянные…А смотрели в калитку соседушки,Смеючись, на нас пальцем показывали…
Как из рук его я рвануласяИ домой стремглав бежать бросилась;И остались в руках у разбойникаМой узорный платок, твой подарочек,И фата моя бухарская.Опозорил он, осрамил меня,Меня честную, непорочную, —И что скажут злые соседушки,И кому на глаза покажусь теперь?
Ты не дай меня, свою верную жену,Злым охульникам в поругание!На кого, кроме тебя, мне надеяться?У кого просить стану помощи?На белом свете я сиротинушка:Родной батюшка уж в сырой земле,Рядом с ним лежит моя матушка,А мой старший брат, сам ты ведаешь,На чужой сторонушке пропал без вести,А меньшой мой брат – дитя малое,Дитя малое, неразумное…»
Говорила так Алена Дмитревна,Горючьми слезами заливалася.
Посылает Степан ПарамоновичЗа двумя меньшими братьями;И пришли его два брата, поклонилисяИ такое слово ему молвили:«Ты поведай нам, старшой нам брат,Что с тобой случилось, приключилося,Что послал ты за нами во темную ночь,Во темную ночь морозную?»
«Я скажу вам, братцы любезные,Что лиха беда со мною приключилася:Опозорил семью нашу честнуюЗлой опричник царский Кирибеевич;А такой обиды не стерпеть душеДа не вынести сердцу молодецкому.Уж как завтра будет кулачный бойНа Москве-реке при самом царе,И я выйду тогда на опричника,Буду насмерть биться, до последних сил;А побьет он меня – выходите выЗа святую правду-матушку.Не сробейте, братцы любезные!Вы моложе меня, свеже́й силою,На вас меньше грехов накопилося,Так авось Господь вас помилует!»
И в ответ ему братья молвили:«Куда ветер дует в подне́бесьи,Туда мчатся и тучки послушные,Когда сизый орел зовет голосомНа кровавую долину побоища,Зовет пир пировать, мертвецов убирать,К нему малые орлята слетаются:Ты наш старший брат, нам второй отец;Делай сам, как знаешь, как ведаешь,А уж мы тебя, родного, не выдадим».
* * *Ай, ребята, пойте – только гусли стройте!Ай, ребята, пейте – дело разумейте!Уж потешьте вы доброго бояринаИ боярыню его белолицую!
IIIНад Москвой великой, златоглавою,Над стеной кремлевской белокаменнойИз-за дальних лесов, из-за синих гор,По тесовым кровелькам играючи,Тучки серые разгоняючи,Заря алая подымается;Разметала кудри золотистые,Умывается снегами рассыпчатыми,Как красавица, глядя в зеркальце,В небо чистое смотрит, улыбается.Уж зачем ты, алая заря, просыпалася?На какой ты радости разыгралася?
Как сходилися, собиралисяУдалые бойцы московскиеНа Москву-реку, на кулачный бой,Разгуляться для праздника, потешиться.
И приехал царь со дружиною,Со боярами и опричниками,И велел растянуть цепь серебряную,Чистым золотом в кольцах спаянную.Оцепили место в двадцать пять сажень,Для охотницкого[97] бою, одиночного.И велел тогда царь Иван ВасильевичКлич кликать звонким голосом:«Ой уж где вы, добрые молодцы?Вы потешьте царя нашего батюшку!Выходите-ка во широкий круг;Кто побьет кого, того царь наградит;А кто будет побит, тому Бог простит!»
И выходит удалой Кирибеевич,Царю в пояс молча кланяется,Скидает с могучих плеч шубу бархатную,Подпершися в бок рукою правою,Поправляет другой шапку алую,Ожидает он себе противника…Трижды громкий клич прокликали —Ни один боец и не тронулся,Лишь стоят да друг друга поталкивают.
На просторе опричник похаживает,Над плохими бойцами подсмеивает:«Присмирели, небойсь, призадумались!Так и быть, обещаюсь, для праздника,Отпущу живого с покаянием,Лишь потешу царя нашего батюшку».
Вдруг толпа раздалась в обе стороны —И выходит Степан Парамонович,Молодой купец, удалой боец,По прозванию Калашников.Поклонился прежде царю грозному,После белому Кремлю да святым церквам,А потом всему народу русскому.Горят очи его соколиные,На опричника смотрит пристально.Супротив него он становится,Боевые рукавицы натягивает,Могутные плечи распрямливаетДа кудряву бороду поглаживает.
И сказал ему Кирибеевич:«А поведай мне, добрый молодец,Ты какого роду-племени,Каким именем прозываешься?Чтобы знать, по ком панихиду[98] служить,Чтобы было чем и похвастаться».
Отвечает Степан Парамонович:«А зовут меня Степаном Калашниковым,А родился я от честнова отца,И жил я по закону Господнему:Не позорил я чужой жены,Не разбойничал ночью темною,Не таился от свету небесного…И промолвил ты правду истинную:По одном из нас будут панихиду петь,И не позже как завтра в час полуденный;И один из нас будет хвастаться,С удалыми друзьями пируючи…Не шутку шутить, не людей смешитьК тебе вышел я теперь, бусурманский сын, —Вышел я на страшный бой, на последний бой!»
И, услышав то, КирибеевичПобледнел в лице, как осенний снег;Бойки очи его затуманились,Между сильных плеч пробежал мороз,На раскрытых устах слово замерло…
Вот молча оба расходятся, —Богатырский бой начинается.
Размахнулся тогда КирибеевичИ ударил впервой купца Калашникова,И ударил его посередь груди —Затрещала грудь молодецкая,Пошатнулся Степан Парамонович;На груди его широкой висел медный крестСо святыми мощами из Киева, —И погнулся крест и вдавился в грудь;Как роса из-под него кровь закапала;И подумал Степан Парамонович:«Чему быть суждено, то и сбудется;Постою за правду до последнева!»Изловчился он, приготовился,Собрался со всею силоюИ ударил своего ненавистникаПрямо в левый висок со всего плеча.
И опричник молодой застонал слегка,Закачался, упал замертво;Повалился он на холодный снег,На холодный снег, будто сосенка,Будто сосенка, во сыром боруПод смолистый под корень подрубленная.И, увидев то, царь Иван ВасильевичПрогневался гневом, топнул о землюИ нахмурил брови черные;Повелел он схватить удалого купцаИ привесть его пред лицо свое.
Как возго́ворил православный царь:«Отвечай мне по правде, по совести,Вольной волею или нехотяТы убил насмерть мово верного слугу,Мово лучшего бойца Кирибеевича?»
«Я скажу тебе, православный царь:Я убил его вольной волею,А за что, про что – не скажу тебе,Скажу только Богу единому.Прикажи меня казнить – и на плаху нестьМне головушку повинную;Не оставь лишь малых детушек,Не оставь молодую вдовуДа двух братьев моих своей милостью…»
«Хорошо тебе, детинушка,Удалой боец, сын купеческий,Что ответ держал ты по совести.Молодую жену и сирот твоихИз казны моей я пожалую,Твоим братьям велю от сего же дняПо всему царству русскому широкомуТорговать безданно, беспошлинно.А ты сам ступай, детинушка,На высокое место лобное,Сложи свою буйную головушку.Я топор велю наточить-навострить,Палача велю одеть-нарядить,В большой колокол прикажу звонить,Чтобы знали все люди московские,Что и ты не оставлен моей милостью…»
Как на площади народ собирается,Заунывный гудит-воет колокол,Разглашает всюду весть недобрую.По высокому месту лобномуВо рубахе красной с яркой запонкой,С большим топором навостренным,Руки голые потираючи,Палач весело похаживает,Удалова бойца дожидается, —А лихой боец, молодой купец,Со родными братьями прощается:
«Уж вы, братцы мои, други кровные,Поцалуемтесь да обнимемтесьНа последнее расставание.Поклонитесь от меня Алене Дмитревне,Закажите ей меньше печалиться,Про меня моим детушкам не сказывать;Поклонитесь дому родительскому,Поклонитесь всем нашим товарищам,Помолитесь сами в церкви БожиейВы за душу мою, душу грешную!»
И казнили Степана КалашниковаСмертью лютою, позорною;И головушка бесталанная[99]Во крови на плаху покатилася.
Схоронили его за Москвой-рекой,На чистом поле промеж трех дорог:Промеж Тульской, Рязанской, Владимирской,И бугор земли сырой тут насыпали,И кленовый крест тут поставили.И гуляют-шумят ветры буйныеНад его безымянной могилкою.И проходят мимо люди добрые:Пройдет стар человек – перекрестится,Пройдет молодец – приосанится,Пройдет девица – пригорюнится,А пройдут гусляры – споют песенку.
* * *Гей вы, ребята удалые,Гусляры молодые,Голоса заливные!Красно начинали – красно и кончайте,Каждому правдою и честью воздайте!
Тороватому боярину слава!И красавице боярыне слава!И всему народу христианскому слава!
Вопросы и задания1. Почему «Песню про царя Ивана Васильевича…» обычно называют поэмой?
